Победоносная Октябрьская революция и стратегия международной пролетарской революции

Капитализм в начале XX века вступил в новую, более высокую стадию: империализм. Начало Мировой войны было связано с возрастающей комплексностью всех основных противоречий капиталистического общества и их обострением до крайности. Это потребовало дальнейшего развития теоретических основ революционного рабочего движения.

В то время как оппортунисты мечтали о примирении противоречий, нужно было защищать материалистическую диалектику, то есть «коренные теоретические основания» марксизма (В.И. Ленин, ПСС³, т. 20, с. 84), в борьбе против эклектизма и софистики и применять её к существенным изменениям капиталистического развития. При диалектическом анализе империализма Ленин обнаружил закон неравномерности экономического и политического развития как «безусловный закон капитализма» (В.И. Ленин, ПСС, т. 26, с. 354). Из этого он сделал вывод,

«что возможна победа социализма первоначально в немногих или даже в одной, отдельно взятой, капиталистической стране» (там же).

Успешная Октябрьская революция в России, по сути, основывалась на применении этого познания. Она означала дальнейшее развитие стратегии международной революции, которую разработали Маркс и Энгельс.

Первая победоносная социалистическая революция

Как смогла начаться эра пролетарских революций именно в отсталой России, в стране, население которой почти на 80 процентов состояло из крестьян? Сталин заметил по обстоятельствам «сравнительной лёгкости» свержения буржуазии,

«что Октябрьская революция началась в период отчаянной борьбы двух основных империалистических групп, англо-французской и австро-германской, когда эти группы, будучи заняты смертельной борьбой между собой, не имели ни времени, ни средств уделить серьёзное внимание борьбе с Октябрьской революцией» (И.В. Сталин, «Октябрьская революция и тактика русских коммунистов», Соч., т. 6, с. 358).

Россия была узловым пунктом всех основных противоречий тогдашнего времени и поэтому слабейшим звеном цепи империалистической мировой системы. Огромная царская империя совмещала капиталистический империализм с докапиталистическими производственными отношениями. С развитием капитализма образовался класс наёмных рабочих, который стал, хотя ещё относительно малый, под революционным руководством большевиков решающей силой русской революции.

Ленин отбросил догму разных социал-демократических партий II Интернационала, что социалистическая революция возможна, «позволена» только, когда капиталистические производственные отношения полностью вызрели, а пролетариат составляет абсолютное большинство населения. На эту догму опиралась меньшевистская клевета на Октябрьскую революцию как «путч», но в конечном счёте это было только попыткой оппортунистов теоретически оправдать свою капитуляцию перед задачами социалистической революции.

Русская Октябрьская революция в 1917 г. начала эпоху пролетарской революции, ведущую к свержению империалистической мировой системы. Она была первой победоносной революцией с целью отмены эксплуатации человека человеком как предпосылки перехода к бесклассовому обществу. О её историческом значении Сталин сказал:

«Октябрьская революция замечательна, прежде всего, тем, что она прорвала фронт мирового империализма, низложила империалистическую буржуазию в одной из самых больших капиталистических стран и поставила у власти социалистический пролетариат» (И.В. Сталин, «Международный характер Октябрьской революции», Соч., т. 10, с. 239).

Ленин считал Октябрьскую революцию началом международной революции против империализма. Он поэтому подчеркнул:

«Эта первая победа еще не окончательная победа, и она далась нашей Октябрьской революции с невиданными тяжестями и трудностями, с неслыханными мучениями, с рядом громадных неудач и ошибок с нашей стороны. (...)

Мы это дело начали. Когда именно, в какой срок, пролетарии какой нации это дело доведут до конца, — вопрос несущественный. Существенно то, что лед сломан, что путь открыт, дорога показана» (В.И. Ленин, «К четырехлетней годовщине Октябрьской революции», ПСС, т. 44, сс. 149-150).

Октябрьская революция стала примером коммунистическим и рабочим партиям всего мира.

Октябрьская революция и современные ревизионисты и неоревизионисты

Современные ревизионисты не смели в открытую отмежёвываться от Октябрьской революции, даже когда они на ХХ съезде КПСС в 1956 г. простились с марксизмом-ленинизмом. Юбилейные праздники от Хрущёва до Горбачёва в честь годовщины Октябрьской революции должны были разыгрывать перед людьми, будто бы ревизионистская политика новой господствующей бюрократической монополистической буржуазии непрерывно продолжала революционную политику Ленина.

То, что осталось от духа Октябрьской революции у современных ревизионистов, можно прочитать в статье, написанной Вилли Гернсом, ведущим теоретиком Германской коммунистической партии (ГКП), по поводу 85-ой годовщины Октябрьской революции. Сначала он хвалит Октябрьскую революцию как «несомненно то событие XX века, которое сильнейшим образом наложило свой отпечаток на ход истории. Она была первой победоносной социалистической революцией» («Unsere Zeit», 15 ноября 2002 г.). Но потом он утаивает решающие уроки Октябрьской революции. Нет ни слова о том, что Октябрьская революция начала эпоху пролетарских революций в век империализма. Он затушёвывает, что капитализм в своей империалистической стадии является умирающим капитализмом и что историческая переходная фаза от капитализма к социализму есть эпоха пролетарских революций. Этим он утаивает решающий критерий для оценки политики марксистско-ленинской партии: стремится ли она к этой пролетарской революции или нет.

В своей программе ГКП уже несколько лет сознаётся в том, что нужен «революционный разрыв с капиталистическими властными и имущественными отношениями» (программа Германской коммунистической партии, приложение к газете «Unsere Zeit», апрель 2006 г., с. 1). Этим она реагирует на более 40 лет высказывавшуюся марксистско-ленинскую критику ревизионистской концепции «мирного пути к социализму», причём она по принципу от него не отделяется. Характерно для этой позиции, что она смутно допускает необходимость «революционного разрыва», в то же время оставляя совсем во тьме, в чём он состоит и как его осуществить. Это кажущееся изменение программной позиции о революции показательно происходит без самокритичного исправления иллюзионистской ревизионистской стратегии и тактики «оттеснения власти монополистического капитала», которой определённо держится ГКП:

«Чем лучше при этом удаётся добиться изменений в смысле самоопределения на рабочем месте и в обществе, демократического контроля, демилитаризации и демократизации в государстве и обществе, чем больше влияния имеют демократические и социалистические силы везде там, где образуется общественное мнение, тем лучше возможности в борьбе за оттеснение власти монополистического капитала и за открытие пути к социализму» (там же, с. 9).

Сочетание ревизионистской стратегии и тактики «оттеснения власти монополистического капитала» с признанием какого бы то ни было рода «революционного разрыва» отмечает переход ГКП от потерпевшего крушение современного ревизионизма к неоревизионизму. Тот является видоизменением современного ревизионизма, исходившего от ХХ съезда КПСС в 1956 г. и потерпевшего своё самое разорительное поражение с развалом Советского Союза в 1991 г. ГКП сегодня расколота на несколько крыльев, открыто борющихся друг против друга. Современные ревизионисты, неоревизионисты и левые реформисты ведут бой за преобладание над этой партией, которая с момента воссоединения Германии и исчезновения ГДР находится в глубоком кризисе. Но также существует возрастающее число членов и сторонников ГКП, субъективно считающихся революционерами и желающих сотрудничества с марксистами-ленинцами.

Сутью ревизионизма является стирание разницы между социализмом и капитализмом. В ревизионистской стратегии и тактике поэтому стирается разница между реформой и революцией. В партийной программе ГКП это приводит ко всё новым вывертам:

«ГКП всегда исходила из того, что антимонополистический и социалистический перевороты являются взаимосвязанными стадиями развития в едином революционном процессе перехода от капитализма к социализму.

Антимонополистический переворот означает период революционной борьбы, в котором имеются ещё элементы капитализма и уже зачаточные формы социализма. Сначала элементы старого будут ещё преобладать, однако, в классовой борьбе существенные элементы нового общества должны больше и больше достигать перевеса, чтобы сделать для контрреволюции невозможным подавлять революционный процесс» (там же, с. 10).

Этим ГКП снова останавливает свой выбор на иллюзии всех оппортунистов: на эволюционном переходе от капитализма к социализму. Это должно быть постепенным развитием, «в котором имеются ещё элементы капитализма и уже зачаточные формы социализма». Ленин критиковал это стирание разницы между капитализмом и социализмом принципиально, с точки зрения диалектики:

«Диалектика отрицает абсолютные истины, выясняя смену противоположностей и значение кризисов в истории. Эклектик не хочет ‹слишком абсолютных›‚ утверждений, чтобы просунуть свое мещанское, свое филистерское пожелание ‹переходными ступенями› заменить революцию.

О том, что переходной ступенью между государством, органом господства класса капиталистов, и государством, органом господства пролетариата, является именно революция, состоящая в свержении буржуазии и в ломке, в разбитии ее государственной машины, об этом Каутские и Вандервельды молчат» (В.И. Ленин, «Пролетарская революция и ренегат Каутский», ПСС, т. 37, с. 336).

Гернс не упоминает о всеобщем уроке Октябрьской революции, что революционному пролетариату необходимо разбить буржуазную государственную машину, центральный властный орган диктатуры монополий, и построить вместо неё свою диктатуру, чтобы подавить эксплуататорские классы и устранить их как классы. Гернс поступает как прародитель всех оппортунистов, как ренегат Каутский, которого высмеял Ленин:

«Каутский берет из марксизма то, что приемлемо для либералов, для буржуазии (...), и выкидывает, замалчивает, затушевывает в марксизме то, что неприемлемо для буржуазии (революционное насилие пролетариата против буржуазии для ее уничтожения)» (там же, сc. 251-252).

Для вида ГКП соглашается с историческим опытом рабочего движения, полученным, например, в 1973 г. в Чили, когда танки военных уничтожили надежду на мирный переход к социализму:

«Опыт классовой борьбы показывает, что монополистическая буржуазия, видя свои власть и привилегии под угрозой, всегда пыталась предотвратить общественный прогресс всеми средствами, которыми располагала, вплоть до установления фашистских диктатур и развязывания гражданских войн» (программа ГКП, с. 10).

Тем более безответственно, что ГКП вопреки собственному знанию продолжает пропагандировать иллюзию мирного пути к социализму:

«В жестокой борьбе надо преодолеть её неизбежное сопротивление и достичь такого перевеса стремящихся к социализму сил, который позволяет воспрепятствовать реакции в применении насилия и добиться самого выгодного для рабочего класса и его союзников пути к социализму» (там же).

Ревизионистская концепция стратегической «противо-власти» в рамках капитализма, которая должна мешать монополиям ввести в бой против революционных масс свой аппарат власти, лишь нацелена на приукрашивание отказа от революционной классовой борьбы.

Против метода, которым Гернс обсуждает Октябрьскую революцию, полемизировал уже Ленин в своём сочинении «Государство и революция»:

«С учением Маркса происходит теперь то, что не раз бывало в истории с учениями революционных мыслителей и вождей угнетенных классов в их борьбе за освобождение. (...) После их смерти делаются попытки превратить их в безвредные иконы, так сказать, канонизировать их, предоставить известную славу их имени для ‹утешения› угнетенных классов и для одурачения их, выхолащивая содержание революционного учения, притупляя его революционное острие, опошляя его» (В.И. Ленин, ПСС, т. 33, с. 5).

Революционеры несут ответственность, выкладывать рабочему классу и широким массам всё начистоту. Поэтому говорится в программе МЛПГ (Марксистско-ленинская партия Германии):

«Рабочий класс желает, чтобы революция свершилась без применения насилия. Но вопрос насилия не зависит от воли пролетариата. Когда борьба переживает революционный подъём, монополии, как доказывает весь исторический опыт, стараются отстоять свою власть путём чудовищного насилия. Поэтому рабочий класс под руководством своей партии должен подняться на вооружённое восстание. Путём свержения империализма и разрушения буржуазного государственного аппарата классовая борьба пролетариата достигнет своей высшей формы при капитализме» («Programm der Marxistisch-Leninistischen Partei Deutschlands» («Программа Марксистско-ленинской партии Германии»), январь 2000 г., сc. 53-54).

Измена общим урокам рабочего движения – вот в чём отношение ревизионистов к Октябрьской революции!

Догматическое пренебрежение уроками Октябрьской революции

Догматики в международном марксистско-ленинском и рабочем движении буква в букву поклоняются Октябрьской революции как «святыне». Всякую деловую, историческую или даже критичную и творческую оценку они бичуют как предательство. Группа Trotz alledem («Всё-таки»), например, рассыпается в упрёках МЛПГ. Необходимость принципиального рассмотрения её взглядов вытекает менее из практического значения этой группировки для классовой борьбы в Германии, чем из цели выяснения основного содержания нападок. В одной из её публикаций говорится:

«В вопросе о значении Октябрьской революции проявляется полное идеологическое банкротство МЛПГ (...) Её отношение к Октябрьской революции означает открытое нападение на марксизм-ленинизм, означает вообще ставить под вопрос революцию» («Trotz alledem», № 11/декабрь 1998 г., с. 1).

За этим помпезным круговым ударом следует канонада скверных фальсификаций позиций МЛПГ, призванных показать её мнимую близость к троцкизму и каутскианству. Авторы «Trotz alledem» за весь свой чистейший вздор не могут привести ни одного доказательства, и не могут отговариваться незнанием идеолого-политической линии МЛПГ. Они только распускают абсурдные утверждения, чтобы разжигать предрассудки. Прежде всего, диалектическое рассмотрение, изложенное МЛПГ, останется для них книгой за семью печатями:

«Для ясно мыслящего человека эта оценка со стороны МЛПГ сначала полностью непонятна. Почему Октябрьская революция может иметь всемирное значение, а не международный характер» (там же, с. 6).

Сталин к десятилетию революции в 1927 г. объяснил, в чём «основа того, что Октябрьская революция есть революция интернационального, мирового порядка» (И.В. Сталин, «Международный характер Октябрьской революции», Соч., т. 10, с. 240). Дальше он изложил:

«Расшатывая империализм, Октябрьская революция создала вместе с тем в лице первой пролетарской диктатуры мощную и открытую базу мирового революционного движения, которой оно никогда не имело раньше и на которую оно может теперь опереться. Она создала тот мощный и открытый центр мирового революционного движения, которого оно никогда не имело раньше и вокруг которого оно может теперь сплачиваться, организуя единый революционный фронт пролетариев и угнетенных народов всех стран против империализма» (там же, сс. 245-246).

Этими словами Сталин описал общую сущность Октябрьской революции и её общее значение для продвижения революционного движения во всех странах. Это, однако, никак не изменит факта, что Октябрьская революция по своей конкретной сущности, по своей форме, осталась революцией национального характера. В 1991 г. Вилли Диккут оценил характер Октябрьской революции в рамках эпохи пролетарской мировой революции и с точки зрения исторического материализма:

«Русская Октябрьская революция 1917 г. оповестила о начале фазы перелома от капитализма к социализму. Она стала великим примером для коммунистических рабочих партий мира. Всё-таки Октябрьская революция имела национальный характер. Она была победоносной потому, что царистская Россия была слабейшим звеном цепи в ряде империалистических государств. Октябрьская революция повлекла за собой строительство социализма в одной стране. Но революция не распространилась дальше, революционные движения в других странах были подавлены» (Willi Dickhut, «Über den internationalen Charakter der proletarischen Revolution» («О международном характере пролетарской революции»), документы IV съезда МЛПГ, с. 243).

Со своей метафизической оценкой Октябрьской революции догматики блокируют познание необходимости международной революции. Они хотят перенести упрямо на сегодня образец революции, который был правильным – даже гениальным – при особых условиях 1917 г. Для этого им, очевидно, приходится игнорировать существенные изменения в империализме и различные условия в разных странах.

Октябрьская революция как осуществление стратегии международной революции

В основном согласии с Марксом и Энгельсом Ленин исходил из международной революции и она была постоянной исходной точкой для его революционной стратегии. Он считал русскую революцию лишь началом международной революции, что она «есть только одно звено в цепи революции международной» (В.И. Ленин, ПСС, т. 41, с. 348).

На основе возникшего в результате Первой мировой войны революционного кризиса, вызванного Октябрьской революцией и гражданской войной в России, в ряде капиталистических стран, колоний и полуколоний развернулись революционные движения. Вопреки ожиданиям Ленина Октябрьская революция, однако, не вызвала международную революцию. Ни в одной другой стране революционеры не смогли одержать победу над контрреволюцией. Всё-таки революционное движение во многих странах помешало мировому империализму сосредоточить свои силы на подавлении русской революции. Это подчёркивало нераздельную связь Октябрьской революции с международной классовой борьбой.

Ненаступление международной революции Ленин не считал основанием для пессимизма и уныния. Хотя его ожидания не оправдались, он защищал положение, «что наша ставка была ставкой на международную революцию, и эта ставка безусловно была верна» (В.И. Ленин, ПСС, т. 42, с. 2).

На III съезде Коммунистического интернационала летом 1921 г. Ленин критично и самокритично обобщил:

«Когда мы начинали, в свое время, международную революцию, мы делали это не из убеждения, что можем предварить ее развитие, но потому, что целый ряд обстоятельств побуждал нас начать эту революцию. Мы думали: либо международная революция придет нам на помощь, и тогда наши победы вполне обеспечены, либо мы будем делать нашу скромную революционную работу в сознании, что, в случае поражения, мы все же послужим делу революции и что наш опыт пойдет на пользу другим революциям. Нам было ясно, что без поддержки международной мировой революции победа пролетарской революции невозможна. Еще до революции, а также и после нее, мы думали: или сейчас же, или, по крайней мере, очень быстро, наступит революция в остальных странах, капиталистически более развитых, или, в противном случае, мы должны погибнуть. Несмотря на это сознание, мы делали все, чтобы при всех обстоятельствах и во что бы то ни стало сохранить советскую систему, так как знали, что работаем не только для себя, но и для международной революции. Мы это знали, мы неоднократно выражали это убеждение до Октябрьской революции, точно так же как и непосредственно после нее и во время заключения Брест-Литовского мира. И это было, говоря вообще, правильно» (В.И. Ленин, «III конгресс Коммунистического Интернационала, ПСС, т. 44, с. 36 — выделено автором).

Ленин понимал объективные закономерности в эпохе империализма, и поэтому в своей стратегии строго исходил из международной пролетарской революции. В своей речи к третьей годовщине Октябрьской революции он установил:

«Мы тогда знали, что наша победа будет прочной победой только тогда, когда наше дело победит весь мир, потому что мы и начали наше дело исключительно в расчете на мировую революцию» (В.И. Ленин, ПСС, т. 42, с. 1 — выделено автором).

Конкретный расчёт Ленина не оправдался. Факторы пролетарской революции в России, правда, были выполнены, но в других капиталистических странах объективно и субъективно ещё не созрели. Международная цепная реакция революций для свержения империализма и за установление союза «советских социалистических республик мира и того экономического объединения трудящихся всех стран в едином мировом хозяйстве социализма, которое должен установить завоевавший государственную власть мировой пролетариат», не состоялась («Стенографический отчет VI конгресса Коминтерна. Выпуск 6», Государственное издательство, 1929 г., с. 42).

Несмотря на этот опыт, руководство КПСС совершенно оправданно отвергло всякую капитуляцию и в последующие десятилетия доказало, что в России не только смогла победить пролетарская революция, а что также построение социализма было возможным. Вопреки теоретическому и практическому способу подхода Ленина догматики со своим метафизическим способом мышления не считают Октябрьскую революцию составной частью международной революции. Во времена относительного спокойствия в классовой борьбе это отношение можно было бы простить, потому что в такие времена всё зависит от нового строительства, усиления и укрепления революционного рабочего движения в отдельных странах. С начала новой фазы перелома от капитализма к социализму, вызванной реорганизацией международного производства, эта позиция непростительна, ведь она неизбежно ведёт к поражению.

Штефан Энгель, «Победоносная Октябрьская революция и стратегия международной пролетарской революции» из «Заря международной социалистической революции», М 2014 г., сс. 28 - 41